Я хочу, чтобы мы с вами умели говорить "спасибо" тому, что осталось за спиной. Пусть это было неприятно и болезненно. Но оно непременно научило нас чему-то важному.
Эльчин Сафарли
Никто не хочет любить в нас обыкновенного человека.
© Антон Чехов
Цените тех, кто рядом.
Тех, кто разделяют с вами горе и печаль.
Тех, кто удваивает счастье и радость.
Тех, кто знает о вас все и все равно продолжает держать вас за руку.
Кто вас любит,ценит и ни за что не предаст.
Эти люди посланы вам Богом...
я не позволю никому забрать тебя у меня
Мужчина всегда прав. А если вам кажется, что не прав, то это не ваш мужчина.
Ах,эти детки!)
Мне действительно нужен твой свет.
В нем победа над мрачной печалью.
После тьмы бесконечной рассвет,
Возвращение к первоначалу!
Мне действительно нужно твой путь
С тобой вместе пройти до конца.
Никуда не уйти, не свернуть,
Защитить от огня и свинца.
Мне действительно важно узнать,
Что случится с тобой впереди.
Вместе день с тобой каждый встречать,
Засыпать у тебя на груди.
Мне действительно нужен лишь ты,
Ведь никто в этом мире большом
Так не верит в мои мечты
Всей прекрасной своею душой.
Без тебя я совсем одна
В окруженьи холодных планет.
Мне нужна лишь твоя рука.
Мне действительно нужен твой свет.
(с) Павлина Руджински
Больше, чем просто люблю.
С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще;
она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически;
его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его;
его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания.
Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно.
Даже больше, осознавая свое бесправие.
Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»;
она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.
Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала.
Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.
Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба;
у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба.
Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод.
А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится.
Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.
Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая».
Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.
И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота
– остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.
Вера Полозкова
Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.
Анна Ахматова
|
