А. Федоренко
И все-таки сквозь дым фантасмагорий И сквозь туман космической земли Читаю я в твоем холодном взоре То, что прочесть другие не смогли.
И позабыв о всех своих тревогах И о друзьях, деливших хлеб со мной, — Иду к тебе не каменной дорогой, А как лунатик, движимый луной.
Пусть небеса рассудят наши чувства И нам пошлют затишье или гром. Мне без тебя томительно и грустно, Но тяжело с тобою быть вдвоем.
Рюрик Ивнев "Без тебя"
Безумец! Дни твои убоги, А ты ждёшь жизни от любви,— Так лучше каторгой в остроге Пустую душу обнови. Какая б ни была утрата, Неси один свою тоску И не беги за горстью злата Униженно к ростовщику. От женских любопытных взоров Таи смертельный страх и дрожь И силься, как в соломе боров, Из сердца кровью выбить нож.
Михаил Зенкевич«I Like America and America Likes Me» (перфоманс) Joseph Beuys, 1974
2
Я думал о Е на камне, о том, что Мао сказал la lumiere” но зимородок de l’aurore” но зимородок на запад летел est devant nous!” цвет груди впитал жар закатного солнца!
Его свойства: хрупкость лапы (синдактилия четвертого и третьего пальцев), клюв зазубрен, порой отчетливо выражен, широкие, округлые крылья радужны в переливах, хвост не привлекает внимания. Все же дело не этом. Не в птицах. Легенды суть лишь только легенды. Безжизненный, прозябающий в клетке, зимородок не отведет ныне молнию, он отнюдь не примета животворного ветра. И, гнездясь, не уймет на семь дней наступление вод в приход нового года. Действительно, ему надлежит вить гнездо в новогодних истоках, но отнюдь не на водах Гнездится — в конце тоннеля, прорытого в береге собственным телом. Где в рыбьих костях, а не в глине холодной, шесть или восемь сияют яиц — в костях пережеванных, которые птицы роняют из клювов.
В этих отбросах (по мере своего накопления они образуют чашеподобные формы) птенцы пробиваются к свету. И по мере их роста, кормления, это гнездо из истлевающей рыбы и экскрементов становится зловонной, илистой массой. Мао делает вывод: nous devons nous lever et agir!
Чарльз Олсон, из поэмы "Зимородки"Anna Karina in “Bande á part”
"Мое расширенное понимание искусства — это единственная возможность справиться с существующим положением."
Йозеф Бойс ( нем Joseph Beuys, 12 мая 1921, Крефельд, Германия — 23 января 1986, Дюссельдорф, Германия) — немецкий художник, один из лидеров постмодернизма. Йозеф Бойс родился в Крефельде (земля Северный Рейн — Вестфалия) 12 мая 1921 в семье торговца. Детство провел в Клеве близ голландской границы. Во время Второй мировой войны служил в люфтваффе стрелком-радистом, в звании унтер-офицера. Началом его «личной мифологии», где факт неотделим от вымысла, послужила дата 16 марта 1944 года, когда его самолет Ju-87 был сбит над Крымом у деревни Фрайфельд Тельмановского района (ныне с. Знаменка Красногвардейского района). Морозная «татарская степь», а также топленый жир и войлок, с помощью которых местные жители спасли его, сохранив телесное тепло, предопределили образный строй его будущих произведений. Йозеф Бойс был госпитализирован 17 марта 1944 года и находился на излечении до 7 апреля (перелом костей лица). Вернувшись в строй, воевал также в Голландии. В 1945 был взят в плен англичанами. В 1947—1951 учился в Академии художеств в Дюссельдорфе, где главным его наставником был скульптор Э. Матаре. Художник, получивший в 1961 звание профессора Дюссельдорфской академии, был в 1972 уволен после того, как вместе с не принятыми абитуриентами в знак протеста «оккупировал» ее секретариат. В 1978 федеральный суд признал увольнение незаконным, однако Бойс уже не принял профессуры, стремясь быть максимально независимым от государства. На волне левой оппозиции он опубликовал манифест о «социальной скульптуре» (1978), выразив в нем анархо-утопический принцип «прямой демократии», призванной заменить существующие бюрократические механизмы суммой свободных творческих волеизъявлений отдельных граждан и коллективов. В 1983 выставил свою кандидатуру на выборах в бундестаг (по списку «зеленых»), но потерпел поражение. Бойс умер в Дюссельдорфе 23 января 1986. После смерти мастера каждый музей современного искусства стремился установить один из его арт-объектов на самом видном месте в виде почетного мемориала. Самым крупным и в то же время самым характерным из этих мемориалов является Рабочий блок в Музее земли Гессен в Дармштадте — анфилада залов, воспроизводящих атмосферу бойсовской мастерской, полной символических заготовок — от рулонов прессованного войлока до окаменевших колбас.
|