В окне пыльной лавки выставлен был детский выходной костюм на портняжном манекене. Казалось, лавка уже много лет как закрыта.
Здесь я заблудился однажды в воскресной тишине, в воскресном полуденном свете, на улице с домами из красного кирпича.
— Как тебе все это нравится? — сказал я в пустоту. — Как тебе все это нравится? — повторяю я сегодня, проснувшись.
Та улица ведет в вечность, и, пока я иду, колют меня булавки, удерживающие на моих плечах темные и тяжелые одежды.
Чарльз Симик
Giuseppe Tartini – Violin Concerto No.1 in G minor, D 85 - II. Fuga a la breve [The Raglan Baroque Players, Kraemer]
2:40
Затерянные слова
На свете есть корабли и лицо твое, что уплывало, прильнув к лицу кораблей, уплывавших вместе с тобой. Стоят, бесцельно качаясь, они у причала, уходят с ветром, приходят с речной волной.
На белом песке, где зачинается время, к морю спиною, дитя одиноко бредет. Темнеет. Сомненья нет, опускается темень. Пора уходить или остаться черед?
Ночь опускается. Пеплом покрылись больницы. Волны теней разбиваются по углам. Люблю тебя… и сквозь окна струится первый свет, подаренный холмам.
Не возвратятся слова, что тебе посылаю, их остановит годов уходящих дым, если одно и вернется — я уже не узнаю линий, что связаны с именем дорогим.
Больно от этой воды, от этого воздуха ночи, больно от этой пустынности черных камней и от рук тишины, что удержать хочет дни разбитые жизни моей…
А ночь все растет, нагружается тайной. И средь голых, пустынных ее берегов перед людьми — горизонт бескрайный бомбардированных городов.
Эуженио де Андраде
Памятник
Была их устремленьем Правота. Учтем: цена за Правоту — могила. И не забудем — смерть была люта; Их, изощрясь, Неправота сгубила.
Кровь за Свободу отдали они. И полагали — сделка равноценна. Недожитое ими — наши дни; Мы в прибыли от этого обмена.
Они, отдав свой день грядущим дням, Всё отдали тем самым, что имели. И это надлежит обдумать нам, А камень сей послужит данной цели.
Бертольт Фиртель
Interview Magazine April 2012 by Fabien Baron
Giuseppe Tartini – Violin Concerto No.1 in G minor, D 85 - IV. Allegro assai [The Raglan Baroque Players, Kraemer]
4:20
Детерминизм
Нету масла, дороги овощи картошку — по многу часов ищи, яйца — до желудка недоводимы. Не хлебом единым — а что же едим мы? Электричество надо беречь. Печь без дров, зато в кране — течь. Ввиду постоянных перебоев в снабжении нужны запасы. Чего? Терпения. Курение — запрещенный порок. Мыла — на город один кусок; есть подозрение, что Пилату мыло везут во дворец по блату. Есть ботинки, но без шнурков, кофе без кофеина, котлеты — не из коров. Бумаги в обрез, и она опечатана. Ничто не может быть напечатано. Государственный строй могуч. Невыносимо воняет сургуч. Идет победоносное наступление, поэтому эмиграция — преступление. Все это ясно без лишних слов. Тем более что за слова сажают. Тем более что нас уважают. Мы вооружены до зубов.
Карл Краус (Перевод В. Топорова)
Твое лицо
Твое лицо отягощали слезы. Я смолк, я стал смотреть и вдруг воочью Увидел прежнее. Вдруг все всплыло! Я так же предавался ночь за ночью
Долине — ибо я ее любил Безмерно — и луне, и голым склонам, Где мелкие скользили облака Между худых разрозненных деревьев,
Где серебристо-белая река, Всегда журчащая, всегда чужая, Текла сквозь тишину. Вдруг все всплыло!
Вдруг все всплыло! То прежнее томленье, В котором предавался я часами Бесплодной красоте долин и рек, Пробуждено твоими волосами И блеском между увлажненных век.
