Глубину

мутят пороги.
Звезд не видно
быстрине.
Все забудется
в дороге.
Все воротится
во сне.

Федерико Гарсиа Лорка

Даже если ты не веришь в то, что я здесь пишу, ты видишь, что я пишу это тебе.

Жак Деррида

Молитва к матери

Очень трудно говорить матери такие слова,
которые сердце никогда не сумело бы понять.

Только ты сегодня можешь помнить, каким
было моё сердце, когда ещё не знало любви.

Есть страшная правда, которую я тебе выдаю —
из твоей прелести рождается моя мука.

Ты единственная, и потому ты настоящий виновник
того, что в своей жизни я всегда буду одинок.

Я борюсь с одиночеством. И без конца одолевает меня
мучительная, как жажда, страсть к бездушным телам.

Ведь только в тебе душа живёт постоянно,
но ты моя мать, и быть любимым тобой — рабство.

Эта высокая, неодолимая и бесконечная преданность
всегда заставляла меня чувствовать себя рабом в детстве.

И это был единственный способ ощутить жизнь —
её цвет и форму. Теперь эти времена ушли.

Но мы продолжаем жить, потому что каждый раз
сумбурная жизнь зарождается снова на краю разума.

Умоляю тебя, пожалуйста, только не желай смерти.
Я здесь, один, рядом с тобой, в будущем апреле.

Пьер Паоло Пазолини

Подаяние

На, Нищий, но пока, дабы убраться вон,
Иссохшего сосца задёрганное вымя,
Кругляш за кругляшом не выжмешь этот звон,

И странного греха задумчивое имя...
Под пылкий рёв фанфар слюнявыми, скорей,
И вдуй, чтобы свилось, хрипливое, своими!

Охряпистый болван с подскоком у дверей,
Не хочешь ли нюхнуть щекочущими зелье,
Которое — давай! — кури его, ноздрей.

И вдребезги гашиш стеклянное веселье!
В заманчивых вещах узнать известный толк?
И пей свою слюну, счастливый от безделья.

С прелестного бедра срывать, быть может, шёлк?
На нищего глядят нарядные красотки,
Шум княжеских кафе пока ещё не смолк.

Ты выйдешь, старый бог, с коленцами в походке
И выпустишь струю, урча своим нутром,
И звёзды у тебя тогда зажгутся в глотке!

Ты можешь сверх того украсится пером
И засветить свечу дорогою обратной
Святому — разрази меня на месте гром!

Не вздумай понимать, что речь мою превратной.
Ты будешь подыхать, я стану глух и слеп.
Поэтому прощай, забудь меня, о брат мой.

Смотри же, не купи на эти деньги хлеб!

Стефан Малларме

Радужно-престольная Афродита,

Зевса дочь бессмертная, кознодейка!
Сердца не круши мне тоской-кручиной!
Сжалься, богиня!

Ринься с высей горних, — как прежде было:
Голос мой ты слышала издалече;
Я звала — ко мне ты сошла, покинув
Отчее небо!

Стала па червонную колесницу;
Словно вихрь, несла ее быстрым лётом,
Крепкокрылая, над землею темной
Стая голубок.

Так примчалась ты, предстояла взорам,
Улыбалась мне несказанным ликом...
«Сапфо! — слышу. — Вот я! О чем ты молишь?
Чем ты болеешь?

Что тебя печалит и что безумит?
Все скажи! Любовью ль томится сердце?
Кто ж он, твой обидчик? Кого склоню я
Милой под иго?

Неотлучен станет беглец недавний;
Кто не принял дара, придет с дарами;
Кто не любит ныне, полюбит вскоре —
И безответно...»

О, явись опять — по молитве тайной
Вызволить из новой напасти сердце!
Стань, вооружась, в ратоборстве нежном
Мне на подмогу!

Сапфо