Вслушайтесь! Вглядитесь! Убивают время.Убивают время сообща и в одиночку.

Будто бы друг с другом соревнуясь: кто скорее?
Убивают в полдень. Убивают ночью.
Убивают время нахально и молитвенно.
Убивают время стыдливо и истошно.
Убивают прямо перед окнами милиции!
Что там "перед окнами". За окнами — тоже...
Люди спотыкаются. Погоду ругают.
На площадках лестничных толкутся вдвоем.
Зазывают в гости. Так и предлагают:
"Приходите... Как-нибудь вечерок... убьем..."
Люди суетятся. Люди верят в слухи.
Ссорятся. Ждут из Саратова родных.
Убивают время! После — моют руки.
Чтоб не оставалось крови на них...
Люди убивают время отрешенно.
Пухлые портфели загадочно несут.
Убивают собственное время. И чужое.
И никто за это не зовет их в суд.
И никто — ни разу! — не вручает похоронных.
Мол, "погибло время. Нужнейшее. Зазря..."
Падают минуты повзводно и поротно.
Начиная с самого первого января...
Мертвые минуты молчат, не обижаются.
Мертвые минуты выстраиваются в века...
Зачем люди плачут? Чего докторам жалуются,
Что мало успели сделать, что жизнь — коротка?

Роберт Рождественский "Убивают время"

Всё прах и тлен, всё гниль и грех,

Позор — любовь, безумство — смех,
Повсюду мрак, повсюду смрад,
И проклят мир, и проклят брат.

Хочу оков, хочу цепей...
Идите прочь с моих путей!
К Нему — мой вздох, к Нему — мой стон,
В затвор иду — в затворе Он!

Зинаида Гиппиус

Я наравне с другими

Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.

Осип Мандельштам

Платье

"С меня одиночества хватит!" —
Отчаявшись, думала я,
Снимая при сумерках платье,
Как кожу снимает змея.

...На улице вяло светало —
Мешало обилье дождя, —
Беспомощно платье свисало
Со вбитого в стенку гвоздя.

В нём было такое безволье,
Такое — совсем ничего,
Что было мне жалко до боли
Совсем не себя, а его.

Оно мне казнённым казалось,
Когда в полутёмном дому
Чужое лицо прикасалось
Дремотно к лицу моему.

Инна Лиснянская