Зима

Мизиз...
Зынь...
Ицив —
Зима!..
Замороженные
Стень
Стынь...
Снегота... Снегота!..
Стужа... вьюжа...
Вью-ю-ю-га - сту-у-у-га...
Стугота... стугота!..
Убийство без крови...
Тифозное небо — одна сплошная вошь!..
Но вот
С окосевшиx небес
Выпало колесо
Всеx растрясло
Лиxорадкой и громом
И к жизни воззвало
XАРКНУВ В ТУНДРЫ
ПРОНЗИТЕЛЬНОЙ
КРОВЬЮ
ЦВЕТОВ...
- У-а!.. — родился ЦАП в даxе
Снежки — паx-паx!
В зубаx ззудки...
Роет яму в парном снегу -
У-гу-гу-гу!.. Каракурт!.. Гы-гы-гы!..
Бура-а-а-ан... Гора ползет -
Зу-зу-зу-зу...
Горим... горим-го-го-го!..
В недраx дикий гудрон гудит —
ГУ-ГУ-ГУР...
Гудит земля, зудит земля...
Зудозем... зудозем...
Ребячий и щенячий пупок дискантно вопит:
У-а-а! У-а-а!.. - а!..
Собаки в сеняx засутулились
И тысячи беспроволочныx зертей
И одна ведзьма под забором плачут:
ЗА-XА-XА-XА — XА! а-а!
За-xе-xе-xе! -е!
ПА-ПА-А-ЛСЯ!!!
Па-па-а-лся!
Буран растет... вьюга зудит...
На кожаный костяк
Вскочил Шаман
Шаман
Всеx запорошил:
Зыз-з-з
Глыз-з-з —
Мизиз-з-з
З-З-З-З!
Шыга...
Цуав...
Ицив —
ВСЕ СОБАКИ
СДОXЛИ!

Алексей Кручёных

Русский ум

Своеначальный, жадный ум, —
Как пламень, русский ум опасен
Так он неудержим, так ясен,
Так весел он — и так угрюм.

Подобный стрелке неуклонной,
Он видит полюс в зыбь и муть,
Он в жизнь от грезы отвлеченной
Пугливой воле кажет путь.

Как чрез туманы взор орлиный
Обслеживает прах долины,
Он здраво мыслит о земле,
В мистической купаясь мгле.

Вячеслав Иванов

Ядовитый сад

Его окружает забор невысокий —
от силы три пяди,
и с улицы видно, что фрукты созрели.
Тенистые ветви
огромных деревьев
прогнулись
под грузом
тяжелым.
Плоды налитые лоснятся на солнце.
Под сенью деревьев — замшелые камни
разрушенной кладки.
Под ними — могила, могила столетней хозяйки.
Считалась бессмертной старуха,
шаталась по саду,
питалась плодами,
одними плодами.
В округе со страхом о ней вспоминают.
Никто никогда не ступал за ограду,
никто не прельщался плодами.
Лишь к вечеру сотнями совы хохочут в деревьях.
И падают, падают грузные фрукты,
растущую гору внизу образуя,
растущую гору
из тысяч плодов ароматных.

Альдо Палаццески

Я пришла к тебе черной полночью,

За последней помощью.
Я — бродяга, родства не помнящий,
Корабль тонущий.

В слободах моих — междуцарствие,
Чернецы коварствуют.
Всяк рядится в одежды царские,
Псари царствуют.

Кто земель моих не оспаривал,
Сторожей не спаивал?
Кто в ночи не варил — варева,
Не жег — зарева?

Самозванцами, псами хищными,
Я до тла расхищена.
У палат твоих, царь истинный,
Стою — нищая!

Марина Цветаева

О месяца серп невысокий,

в пустынных волнах отраженный,
о серп серебристый, каких сновидений
колышется нива в сиянье твоем!

Дыхание трепетных листьев,
и вздохи цветов на полянах,
и сонное море… — ни песен, ни вскрика,
ни звука не слышит безмолвный простор.

Усталый гурман и любовник,
бессмертный народ засыпает…
О серп невысокий, каких сновидений
колышется нива в сиянье твоем!

Габриэле д’Аннунцио (Перевод Е. Солоновича)