И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала, И, что память яростная мучит, Пытка сильных — огненный недуг! — И в ночи бездонной сердце учит Спрашивать: о, где ушедший друг? А когда, сквозь волны фимиама, Хор гремит, ликуя и грозя, Смотрят в душу строго и упрямо Те же неизбежные глаза.
Анна Ахматова
Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно! Прекрасные глаза, глядите осторожно!
Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться. Тебе ль остановить кружащееся сердце?
Порукою тетрадь — не выйдешь господином! Пристало ли вздыхать над действом комедийным?
Любовный крест тяжел — и мы его не тронем. Вчерашний день прошел — и мы его схороним.
Марина ЦветаеваSasha Pivovarova in Pop Magazine Spring 2006 by Willy Vanderperre
Повторю в канун разлуки Под конец любви, Что любила эти руки Властные твои,
И глаза — кого-кого-то Взглядом не дарЯт! — Требующие отчета За случайный взгляд.
Всю тебя с твоей треклятой Страстью — видит Бог! — Требующую расплаты За случайный вздох.
И еще скажу устало, — Слушать не спеши! — Что душа твоя мне встала Поперек души.
И еще тебе скажу я: — Все равно — канун! — Этот рот до поцелуя Твоего - был юн.
Взгляд — до взгляда — смел и светел, Сердце — лет пяти... — Счастлив, кто тебя не встретил На своем пути.
Марина Цветаева
Я хочу, чтобы человек молчал, когда он перестает чувствовать.
Андре БретонAmber Valletta in Vogue Paris May 1994 by Paolo Roversi
Безглагольность
Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора, — Над зябкой рекою дымится прохлада, Чернеет громада застывшего бора, И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока. Глубокая тишь. Безглагольность покоя. Луга убегают далёко-далёко. Во всем утомленье — глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны, В прохладную глушь деревенского сада,- Деревья так сумрачно-странно-безмолвны, И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила, И сделали ей незаслуженно больно. И сердце простило, но сердце застыло, И плачет, и плачет, и плачет невольно.
Константин БальмонтAndrei Tarkovsky, The Mirror, 1975
Одной из фантастических причуд моего друга — ибо как это еще назвать? — была влюбленность в ночь, в ее особое очарование... При первом же проблеске зари захлопывали ставни старого дома и зажигали два-три светильника, которые, курясь благовониями, изливали тусклое прозрачное сияние. В их бледном свете мы предавались грезам, читали, писали, беседовали, пока звон часов не возвещал нам приход истинной Тьмы. И тогда мы рука об руку выходили на улицу, продолжая дневной разговор или бесцельно бродили по поздней ночи, находя в мелькающих огнях и тенях большого города ту неисчерпаемую пищу для умственных восторгов, которую дарит тихое созерцание.
Эдгар Аллан По
Я не хочу забыть тебя. Я слушал, Как время льется и гудит струной, Я буду говорить как можно суше, Почти молчать, — но о тебе одной.
Почти молчать, почти ломая руки, Забыв лицо, походку, платье, смех. Я выдумаю цирковые трюки И сказочки, понятные для всех.
Чтобы казалось: лампа не потухла! Чтобы, по крайней мере, хоть дразня, Скрипучая и розовая кукла С твоим лицом шла около меня!
Павел АнтокольскийMary Magdalene in the Cave, 1868, Hugues Merle. French (1823 - 1881)
Гаснет мир. Сияет вечер. Паруса. Шумят леса. Человеческие речи, Ангельские голоса.
Человеческое горе, Ангельское торжество... Только звезды. Только море. Только. Больше ничего.
Без числа, сияют свечи. Слаще мгла. Колокола. Черным бархатом на плечи Вечность звездная легла.
Тише... Это жизнь уходит, Все любя и все губя. Слышишь? Это ночь уводит В вечность звездную тебя.
Георгий Иванов
Гpex — маломыслие и малодеянье, Самонелюбие — самовлюбленность, И равнодушное саморассеянье, И успокоенная упоенность.
Грех — легкочувствие и легкодумие, Полупроказливость — полуволненье. Благоразумное полубезумие, Полувнимание — полузабвенье.
Грех — жить без дерзости и без мечтания, Не признаваемым — и не гонимым. Не знать ни ужаса, ни упования И быть приемлемым, но не любимым.
К стыду и гордости — равнопрезрение... Всему покорственный привет без битвы... Тяжеле всех грехов — Богоубьение
Зинаида ГиппиусAndrei Tarkovsky, The Mirror, 1975
|