Мокредная мосень

Сошлися черное шоссе с асфальтом неба
И дождь забором встал
Нет выxода из бревен ледяного плена
— С-с-с-с-ш-ш-ш-ш —
Сквозят дома
Шипит и ширится стальной оскал!
И молчаливо сxодит всадник с неба
— Надавит xолод металлической души —
И слякотной любовью запеленат
С ним мир пускает
Смертельной спазмы
Пузыри!

Алексей Крученых

Дерево песен

Все дрожит еще голос,
одинокая ветка,
от минувшего горя
и вчерашнего ветра.

Ночью девушка в поле
тосковала и пела —
и ловила ту ветку,
но поймать не успела.

Ах, луна на ущербе!
А поймать не успела.
Сотни серых соцветий
оплели ее тело.

И сама она стала,
как певучая ветка,
дрожью давнего горя
и вчерашнего ветра.

Федерико Гарсиа Лорка

Горючими слезами плакать.

Ручьями разливаться слёз.
Выплакивая пищу.
Выплакивая сон.
Перед портами и дверями плакать.
И плакать, если мил, и плакать, если жёлт.

Открыть затворы,
ворота плача.
Всю душу вымочить,
бельё.
Залить слезами тропки и дороги,
спасаясь вплавь от собственных же слёз.

И слушать курс антропологии —
и плакать.
И дни рождения родных справлять —
и плакать.
И Африку пересекая —
плакать.

Как плачут крокодилы,
как плачут какуИ...*
Ведь если это правда,
то они
умеют плакать не переставая.

Но только плакать от души
и обо всём.
И носом плакать,
и коленями.
Выплакивая всё подряд пупком
и ртом.

Изнемогая, плакать от любви,
от скуки,
радости,
от фрачной пары,
от уныния и слабости.
Уметь импровизировать
и плакать наизусть.
Чтоб плакать всю бессонницу и день весь напролёт!

Оливерио Хирондо