На очереди

В извечном ожиданье перемен
Грядущему мы отдаемся в плен,
И что ни день, в своем воображенье,
Мы видим приближенье

Сверкающей армады кораблей.
Они плывут — надежда у рулей;
Но как скольженье их неторопливо!
А мы нетерпеливо

Глядим, сжимая вянущий букет,
В томительном предощущенье бед,
На изваянья в блеске позолоты,
На поручни и шкоты,

На вымпелы, что в синеве горят.
Но ни одна из призрачных громад,
Как мы мечтали часто поначалу,
Не подплывет к причалу,

Не выгрузит добра богатый груз
И не спасет от бремени обуз.
Мы тщетно ожидаем воздаянья
За все свои страданья, —

И вдруг в испуге видим: напрямик
Весь черный к нам спешит безвестный бриг.
За ним, в однообразье безграничья, —
Лишь тишина бесптичья.

Филип Ларкин (Перевод А. Ибрагимова)

Терцины

Германия, великая страна,
Зловонной уподобилась трясине,
Где все, чем в мире славилась она,

Бесславно гибнет в липкой смрадной тине, —
Плодильня трупных мух, гнойник земной,
Для палачей Эдемом ставший ныне!

Свой клюв стервятник притупил жратвой,
Не зная страха, входят в храм гиены
И нагло пожирают хлеб святой,

И гадят на пол, мочатся на стены,
И тигр мурлычет, кровью пресыщен,
И лишь глаза горят огнем геенны.

Ему готовят европейский трон.
Пред ним рагу из падали. Он смрадом
И зрелищем гниенья упоен.

И, осмелев, шакалы бродят рядом.
И чьи-то кости в темноте хрустят.
И шепчет мир, ища смятенным взглядом:

«Где зверь? Кого он жрет?» Мой скорбный брат!
Пройди с поникшим от печали взором.
Пройди скорей и не гляди назад,

На гноище, смердящее позором!

Герхарт Гауптман (Перевод В. Левика)

Кэрол Рид, Третий человек, 1949

Третий человек (англ. The Third Man) — британский криминальный кинодетектив в жанре нуар, награждённый главным призом Каннского фестиваля 1949 года. Широко известен благодаря актёрской работе Орсона Уэллса и музыке Антона Караса. Главную роль исполняет Джозеф Коттен.
Неоднократно признавался одним из величайших фильмов в истории кинематографа: в 1996 г. Британский институт кино признал «Третьего человека» лучшим британским фильмом всех времён. Американская киноакадемия присудила ленте «Оскар» за лучшую операторскую работу.

Действие фильма происходит во второй половине 1940-х годов в полуразрушенной послевоенной Вене. Город разделён на четыре зоны оккупации: американский, английский, советский и французский секторы, а центр города, так называемая международная зона, управляется всеми четырьмя союзниками совместно. В городе, вследствие недостатка практически любого товара, процветает чёрный рынок, и орудуют банды.
По приглашению друга своего детства Гарри Лайма (Орсон Уэллс), в Вену приезжает сочинитель незамысловатых вестернов, американский писатель Холли Мартенс (Джозеф Коттен). Добравшись по адресу, он узнаёт от дворника (Пауль Хёрбигер), что Гарри совсем недавно погиб в результате несчастного случая, произошедшего прямо под окнами его дома: его сбила машина. Мартенс успевает только на похороны друга. На похоронах с Мартенсом заговаривает английский офицер майор Кэллоуэй (Тревор Ховард) и, убедившись в полной непричастности Мартенса к расследуемому им делу, рассказывает ему, что Гарри Лайм был одним из главных венских гангстеров. Мартенс, знавший Лайма 20 лет, решительно отвергает такую возможность.
Впоследствии друзья Лайма рассказывают Мартенсу подробности смерти его друга, настораживающие Мартенса в первую очередь потому, что на месте происшествия совсем не было случайных людей — даже водитель машины был собственным водителем Лайма. Кроме того, по заверениям друзей, они вдвоём бросились на помощь, а дворник сообщил Мартенсу, что видел троих. Невзирая на то, что майор Кэллоуэй предоставил Мартенсу билет на обратный самолёт, Мартенс, уверенный в том, что его друга убили, начинает своё собственное расследование, немаловажной частью которого становятся поиски третьего человека.

Свиньи

Стада больших свиней — и самки и самцы —
Угрюмым хрюканьем переполняли поле;
Толпились на дворе и бегали по воле,
Тряся молочные, отвислые сосцы.

И близ помойных ям, лучами озаренных,
В навозной жижице барахтались, толпясь;
Мочились, хвост завив, уставив ноги в грязь,
И лоснился узор щетин их очервленных!

Но подходил ноябрь. Их убивали. Ах,
Какой был славный жир в их грузных животах!
Из их больших задов само сочилось сало.

И шкуру их скребли, потом палили их,
И пламя тех костров, посмертных, гробовых,
Всему селению веселье возвещало.

Эмиль Верхарн (Перевод В. Брюсова)