О Капитан, мой Капитан, корабль доплыл до цели,

шторма и рифы — позади, мы все преодолели.
Порт на виду, на берегу — пестро и многолюдно,
там сотни глаз глядят на нас, на стройный очерк судна.
Но Боже мой, о Боже мой!
Но крови страшный вид!
На палубе мой капитан,
закоченев, лежит.

О Капитан, мой Капитан, восстань и оглянись —
не для тебя ль трубит горнист и флаг взметнулся ввысь?
Гирлянды, ленты и цветы сверкают в честь тебя,
тебя народ у трапа ждет, волнуясь и кипя.
Отец! дай руку мне, очнись! —
Ведь это сон дурной,
что ты на палубе лежишь,
холодный и немой.

Меня не слышит капитан, ответа не дает,
бесчувственна его рука, бескровен сжатый рот.
Корабль наш, цел и невредим, уже на якорь стал,
в пылу борьбы, в огне пальбы победу он достал.
Ликуй, толпа! труби, труба!
Корабль вернулся в порт…
На палубе мой Капитан
погибший распростерт.

Уолт Уитмен

Я обвиняю Америку, на которой лежит ответственность за позор наших дней: обожествление труда, эту омерзительную идеологию, основанную на прославлении материального прогресса, брезгливо-пренебрежительную к любой утопии и поэзии, ко всему, что служит совершенствованию человеческой души... Я не могу не противостоять этой тенденции: самым решительным броском вперед — идеей, и наиболее творческим из всех действий — бездельем.

Тристан Тцара