О свободе

Вихрем разумным, вихрем единым
Все за богиней — туда!
Люди крылом лебединым
Знамя проносят труда.

Жгучи свободы глаза,
Пламя в сравнении — холод!
Пусть на земле образа!
Новых построит их голод.

Двинемся, дружные, к песням!
Все за свободой — вперед!
Станем землею — воскреснем,
Каждый потом оживет!

Двинемся в путь очарованный,
Гулким внимая шагам.
Если же боги закованы,
Волю дадим и богам!

Велимир Хлебников

Вы спите еще?

Вставайте, хватит спать, опасность у ворот,
Луна в немой тоске скривила бледный рот.

Вставайте, пробил час! Не спите, ради бога!
Положен кем-то меч у вашего порога.

Вставайте! Смерть — в седле, зловещий стук копыт
Газетною строкой по улицам летит.

Вставайте, час настал, пора надеть кольчугу,
Петух уже давно кричит на всю округу.

Вставайте! Голосом ночных радиограмм,
Сеньор, я вас бужу в тревоге по утрам.

Вставайте! В этот час державною тропою
Медлительные львы проходят к водопою.

Вставайте, лестница готова у стены,
И лег на латы блик истаявшей луны.

Вставайте, в очаге взыскует пламя пищи,
Голодный нес внизу по закоулкам рыщет.

Вставайте! Задрожал от нетерпенья стол,
В надежде вздрогнул шкаф, и содрогнулся пол.

Вставайте, спать нельзя, восток огнем объят.
Вставайте, мой сеньор, иначе вас съедят.

Жан Кейроль (Перевод М. Ваксмахера)

Женщина, которая разжигает мой очаг

Я вижу свет на кухне
сквозь сон и полумрак,
и слышу чей-то шаг,
и знаю — это служанка
пришла топить очаг,
чтобы тепло сберечь,
чтобы гудела печь,
золу выгребает прочь,
огонь разжигает и молча
опять уходит в ночь.

Я вижу, как печально
молчит она всегда
о том, что прошли года,
что руки по локоть в саже
и голова седа.
Она же без лишних слов,
наш согревая кров,
нас, как родных сынов,
любит — и пишет на пепле
слова прекрасных строф.

Я знаю, нет у старой
ни денег, ни друзей,
и достается ей
вместе с хлебом насущным
ругань чужих детей.
Но часто бывает так:
всеми презрен бедняк,
а сам он и добр и благ —
ибо огонь озаряет
лишь тех, кто разжег очаг!

Давид Стефаунссон