Париж

Жить под кнутом! — все тот же круг:
Путь от дворца до каземата;
Два-три куплета... Маловато!
Лез вон из кожи — и каюк!

Быть знаменитым? Легкий трюк!
Сначала — что молва и злато? —
Стань нищим: вот чья жизнь богата.
Безвестным: имя — как недуг —

Тебя согнет. Его отдай
В заклад. Шарманка, попугай,
Притон — и слава на пороге!

Вот музыка для райских дев!..
Где сутенеры, озверев,
Твою судьбу вершат, как боги.

***

Эвоэ! Шпарь на всю катушку!
Какая малость: всех нагреть!
Взяв за образчик потаскушку,
Смех — продаваться и краснеть!

Ступай на сцену как в ловушку,
Здесь участь — плесневеть и тлеть,
Здесь нищей славы — на полушку:
Увидеть театр — и умереть!

В бордель, в ночлежку ли, на сцену —
Здесь путь один... Такую цену
За миг бессмертья платишь ты.

Твой выход! Торжество финала!..
В тебя уже летят из зала
Свист и бумажные цветы.

***

Ну что ж, потешимся отравой —
Шут Мефистофель, дай вина!
Чтоб сердце пеною кровавой
Прошло сквозь губы — как слюна.

Любовь — к чертям! Такой забавой
Не жить. Грядущая цена
Тебе — ты сам. Вонючей славой
Наполни грудь свою до дна!

Довольно! Кончена пирушка!
Сума — последняя подружка.,
Дружок последний — пистолет...

Спустил курок, и — нет как нет!
...Иль, доживая без оглядки,
В похмелье пей судьбы остатки!

Тристан Корбьер

Когда мы читаем книгу, смотрим спектакль или картину, а тем более если мы сами являемся автором... мы формируем полотнище преобразования, на котором создаем своего рода трансверсальный континуум (то есть представляющий схему отношений или коммуникацию между несколькими полотнищами), а также строим между этими полотнищами множество нелокализуемых отношений. Тем самым мы выделяем нехронологическое время. Мы вычерчиваем некое полотнище, которое проходит сквозь остальные, схватывая и продлевая траекторию точек, эволюцию регионов. И, несомненно, эта рискованная затея может потерпеть неудачу: в конце концов, мы вычертим какую-то бессвязную пыль, образуемую соположением бессодержательных отрезков, или сформируем лишшь обобщения, состоящие из одних подобий. Такова целая область лжевоспоминаний, коими мы обманываем самих себя или же пытаемся обмануть других... Но может случиться и так, что произведению искусства удастся изобрести такие парадоксальные, гипнотические и галлюцинаторные полотнища, отличительной чертой которых будет то, что они в прошлом, но прошлое это всегда в грядущем.

Жиль Делез "Кино"

Мой старый друг, мой верный Дьявол,

Пропел мне песенку одну:
— Всю ночь моряк в пучине плавал,
А на заре пошёл ко дну.

Кругом вставали волны-стены,
Спадали, вспенивались вновь,
Пред ним неслась, белее пены,
Его великая любовь.

Он слышал зов, когда он плавал:
«О, верь мне, я не обману»…
Но помни, — молвил умный Дьявол, —
Он на заре пошёл ко дну.

Николай Гумилёв, Умный дьявол, 1908

Зло

Меж тем как красная харкотина картечи
Со свистом бороздит лазурный небосвод
И, слову короля послушны, по-овечьи
Бросаются полки в огонь, за взводом взвод;

Меж тем как жернова чудовищные бойни
Спешат перемолоть тела людей в навоз
(Природа, можно ли взирать еще спокойней,
Чем ты, на мертвецов, гниющих между роз?) —

Есть бог, глумящийся над блеском напрестольных
Пелен и ладаном кадильниц. Он уснул,
Осанн торжественных внимая смутный гул,

Но вспрянет вновь, когда одна из богомольных
Скорбящих матерей, припав к нему в тоске,
Достанет медный грош, завязанный в платке.

Артюр Рембо