Прилив

Приходит каждый день прилив,
как в дом — газета.
Прилив — незримых сил порыв,
источник света.

Он отрицает тишь да гладь,
он рушит скалы,
чтобы цветы потом создать
из минерала.

Его барашки к берегам
бегут проворно
и оставляют камни там
редчайшей формы.

С морской стихией мир сравнив,
заметишь вскоре:
сперва прилив, потом отлив —
весь мир как море.

Раймон Кено (Перевод М. Кудинова)

Похитители детей

Там, где грязь и крапива вокруг,
Из засады выскочив вдруг,
Для цирка украла цыганка
Графского сына из замка.

В то время как скорбно и пылко,
Обезумев, звала его мать,
Под самым куполом цирка
Ребенок учился летать.

Взлететь может каждый, кто хочет,
Цирк — огромный бумажный змей,
И летают под куполом ночи
Циркачи, что крадут детей.

Эти воры имеют крылья,
Эти воры научат вмиг
Улететь за холмы, что скрыли
Материнский тоскующий крик.

«О дитя, мое сердце разбито!
О, вернись под родительский кров!»
Он не слышит. Он с аппетитом
Уплетает похлебку воров.

Сон подполз с воровской сноровкой,
Оглушил, словно горечь вина,
Голова рядом с миской похлебки
Катится в море сна.

Сон летать приучает его,
Он не видит во сне ничего,
Только статуи видит, что сами
Ввысь взлетают, взмахнув руками.

Жан Кокто (Перевод М. Кудинова)

Объект желания располагается дальше, нежели потребность, для человека он является чудом, это суверенная жизнь сверх необходимого, которое определяется страданием. Этот элемент чуда, которое нас восхищает, может быть просто лучом солнца, весенним утром преображающим убогую улицу. (Что иногда испытывает и самый убогий из бедняков, сколь бы бесчувственным не сделала его необходимость.) Это может быть вино, от первого стакана до полного опьянения.

Жорж Батай

О скорбный, мрачный дух, что вскормлен был борьбой,

Язвимый шпорами Надежды, бурный, властный,
Бессильный без нее! Пади во мрак ненастный,
Ты, лошадь старая с хромающей ногой.

Смирись же, дряхлый дух, и спи, как зверь лесной!

Как старый мародер, ты бродишь безучастно!
Ты не зовешь любви, как не стремишься в бой;
Прощайте, радости! Ты полон злобной тьмой!
Прощайте, флейты вздох и меди гром согласный!

Уж над тобой Весны бессилен запах страстный!

Как труп, захваченный лавиной снеговой,
Я в бездну Времени спускаюсь ежечасно;
В своей округлости весь мир мне виден ясно,
Но я не в нем ищу приют последний свой!

Обвал, рази меня и увлеки с собой!

Шарль Бодлер «Жажда небытия»

В лепестке лазурево-лилейном

Мир чудесен.
Все чудесно в фейном, вейном, змейном
Мире песен.

Мы — повисли,
Как над пенной бездною ручей.
Льются мысли
Блесками летающих лучей.

Андрей Белый

Сон во сне

Пусть останется с тобой
Поцелуй прощальный мой!
От тебя я ухожу,
И тебе теперь скажу:
Не ошиблась ты в одном, —
Жизнь моя была лишь сном.
Но мечта, что сном жила,
Днем ли, ночью ли ушла,
Как виденье ли, как свет,
Что мне в том, — ее уж нет.
Все, что зрится, мнится мне,
Все есть только сон во сне.

Я стою на берегу,
Бурю взором стерегу.
И держу в руках своих
Горсть песчинок золотых.
Как они ласкают взгляд!
Как их мало! Как скользят
Все — меж пальцев — вниз, к волне,
К глубине — на горе мне!
Как их бег мне задержать,
Как сильнее руки сжать?
Сохранится ль хоть одна,
Или все возьмет волна?
Или то, что зримо мне,
Все есть только сон во сне?

Эдгар Аллан По (Перевод Константина Бальмонта)