Слышу ли голос твой

Звонкий и ласковый,
Как птичка в клетке,
Сердце запрыгает;

Встречу ль глаза твои
Лазурно-глубокие,
Душа им навстречу
Из груди просится,

И как-то весело,
И хочется плакать,
И так на шею бы
Тебе я кинулся.

Михаил Лермонтов

Я плыву в белой лодке

объятий твоих
сквозь глубокую тьму

Ты мне волосы расчёсываешь
пальцами.

Сквозь окно
входят синие волны ночи.

Я плыву в твоих объятиях
одиноко.

Знаю —
мне прийдётся уйти.

Но попрежнему я боюсь
утонуть одна
в синих волнах ночи
или белых волнах дня.

Малгожата Хиллар

Когда ложь снова расправит крылья

произойдут с нами обычнейшие чудеса:
в чистое и дрожащее от лёгкой прохлады утро
мы поплывём по реке, поднявшейся после льда
туда, где пробиваются первые травы
и бутон своим ростом и стройностью упоён.
Здесь песнь ни к чему! Сама тишина отдаляет
фальшь скользящую сверху летучей волны.
О, в этой долине нас ничто не обманет
среди гор, прижатых спинами друг к другу.

А мосты? Мостики некоторые останутся,
чтобы могли мы позавтракать каждое утро,
и пусть к нам приходят лучшие из вестей,
от которых смягчиться могла бы даже скала.
Остальные мосты пусть пропадут, обвалятся
под кувалдами горных кряжистых кузнецов,
и пусть для нас останется только один берег
с птицей, что бродит в голубоватой пене —
ей всё равно, куда ветер её занесёт
и чего коснётся она напряжённой грудью.
Есть крылья у лжи, и поэтому нет
маховых перьев у птицы.
Однако она
пролетая над нами
золотые роняет нам крохи,
которые через минуту
превращаются в серый гравий
такой же как мы — неважный, ненужный, ничей.

Не нужны нашей правде никакие вопросы,
ни о чём не заботится,
и другим ни на что не сгодится.
Она сбежала с земли, которая ей обрыдла,
потому что у лжи там самые великолепные крылья.

Натан Джонатан

Любитель ночи

Тесный тупик
Утомленный лик
Проглотил.
Совершал свой круг
Черный сюртук.
Огибая ил,
Злостно фонари
До самой зари
Чуть цвели.
А свинцовый меч
Над уклоном плеч
Чернел вдали.
О, ночь! О, бездна лун!
Дрожащий плоский лгун
Над мостовой —
Зимы больной колдун.
Свистун, вещун, плясун
Угрюмый, хитрый, злой.

Давид Бурлюк