Клочьями просветы неба. Осколками просветы солнца, Сразу тиканье дрожащее, раскалывающее Смисс, лифт, ролик, блок, Полные поцелуи, наслоенные ласки, Мощные пахучие наплывы дегтя, И вдруг мохнатая голова высокой горы. Вольт на коротке, трепет металла, Эллипсы, параболы, геликоиды, Перепутанные крыши, фосфоресцентные города. И материя, вся материя голая и губчатая, Упоенья огня, умноженные и ревностные. Водопады ли пламенной страсти, Или пустыня, унылая, огромная, без горизонта? Сталкиванье молекул, спазмы атомов, Кусты волнений, страх непроходимый, Плавящиеся иероглифы, пестрые и прыгающие разводы, Небо, земля, солнце — тьма и сиянье, Паденье плоское, подъем отвесный?
Анри Гильбо
Раковина
Быть может, я тебе не нужен, Ночь; из пучины мировой, Как раковина без жемчужин, Я выброшен на берег твой.
Ты равнодушно волны пенишь И несговорчиво поешь, Но ты полюбишь, ты оценишь Ненужной раковины ложь.
Ты на песок с ней рядом ляжешь, Оденешь ризою своей, Ты неразрывно с нею свяжешь Огромный колокол зыбей,
И хрупкой раковины стены, Как нежилого сердца дом, Наполнишь шепотами пены, Туманом, ветром и дождем...
Осип Мандельштам
Max Bruch – Violin Concerto No.1 in G minor, op.26 - I. Prelude Allegro moderato [Heifetz, New Symphony Orchestra Of London, Sargent]
7:40
Max Bruch – Violin Concerto No.1 in G minor, op.26 - II. Adagio [Heifetz, New Symphony Orchestra Of London, Sargent]
7:50
Max Bruch – Violin Concerto No.1 in G minor, op.26 - III. Finale Allegro energico [Heifetz, New Symphony Orchestra Of London, Sargent]
6:38
Невыразимое
Когда я буду мертв, когда меня причислят к нашим дорогим усопшим (Сомнительно, чтоб вспомнил обо мне хоть кто-нибудь из тех, С кем я не раз бок о бок шагал по улицам), Останется ль тогда в моих стихах хоть что-то От стольких образов, от стольких взглядов, стольких лиц, Мгновенно промелькнувших предо мною в толпе бурлящей? А ведь и я когда-то лавировал среди людских лавин, Как вы, и застывал, как вы, у каждой из витрин, Засматривался на красоток, проходящих мимо, И все шагал, шагал неутомимо Навстречу славе и радостям земным, Наивно полагая, что до них подать рукой, Захлебываясь от восторга, брел среди людского стада, Ибо стаду принадлежу я сам и все мои желанья. И если я — увы — хоть чем-нибудь отличен от всех вас, Так только тем, что мне Порой среди толпы бывает, как во сне, Зрим образ Оболганной, бездомной и гонимой, Невыразимой, Незримой Красоты.
