Я давно человек уже зрелый. Как при возрасте этом моем Шутишь ты так развязно и смело.
Снег забился мне за воротник, И вода затекает за шею. Снег мне, кажется, в душу проник, И от холода я молодею.
Что мы смотрим на снежную гладь? Мы ее, чего доброго, сглазим. Не могу своих мыслей собрать. Ты снежком сбила их наземь.
Седины моей белой кудель Ты засыпала белой порошей. Ты попала без промаха в цель И в восторге забила в ладоши.
Ты хороший стрелок. Ты метка. Но какой мне лечиться микстурой, Если ты меня вместо снежка Поразила стрелою амура?
Что мне возраст и вид пожилой? Он мне только страданье усилит. Я дрожащей любовной стрелой Ранен в бедное сердце навылет.
Ты добилась опять своего, Лишний раз доказав свою силу, В миг, когда ни с того ни с сего Снежным комом в меня угодила.
Симон Чиковани
Пейзажи
Пейзажи мирные или унылые. Пейзажи странствия по жизни, а не виды поверхности земной. Пейзажи Времени, текущего лениво, почти недвижно, а порою будто вспять. Пейзажи лохмотьев, исхлестанных нервов, надсады. Пейзажи, чтоб прикрыть сквозные раны, сталь, вспышку, ело, эпоху, петлю на шее, мобилизацию. Пейзажи, чтобы крики заглушить. Пейзажи — как на голову натянутое одеяло.
Анри Мишо (Перевод В. Козового)
Walter Gieseking – 12 Etüden L136- Nr.11 Pour les arpèges composes
3:11
Мир, говорят, сгорит в огне
Иль станет льдом. Вкус страсти я познал вполне — Пожалуй, мир сгорит в огне. Но если дважды гибель ждет, То ненависть познав сполна, Я знаю, как смертелен лед — Боюсь, зима Нас всех убьет...
Роберт Фрост
О черный ангел огромный,
возьми меня в тень свои крыльев, чтоб мог я промчаться над колющими кустами тёрна, над трубами горящих печей — и встать на колени пред черными головешками, остатками обгоревшими твоего оперенья
О маленький ангел смуглый, не земной и не божий, полупрозрачный ангел меняющий ежесекундно цвета свои и очертанья — в мелькании вспышек, похожих на бред и на озаренье
О страшный ангел, раскройся, впечатайся в меня насмерть, но не убей своим блеском — ведь беззащитны зрачки перед сверканием ночи, о ангел обугленно-черный, укрывшийся под навесом торговки, что жарит каштаны.
О ангел, как черное дерево, в скитаниях потемневший, — крылом шевельни или скрипни, чтобы я мог узнать тебя — как узнаю во сне и наяву — щель меж ними ушка игольного уже, любой верблюд и двуногий в нем непременно застрянет; и эта сажа на пальцах — остатки того, что сгорело, — ничтожнее, чем дуновенье крыла твоего, ангел дымный и пепельный, маленький ангел, похожий на трубочиста.
Эудженио Монтале
Tomaso Antonio Vitali – Twelve Trio Sonatas, Op.1 - Sonata XII in G minor - IV. Largo-Allegro-Largo-Allegro [Semperconsort, Luigi Gozzolino]
1:21
Джексон Поллок (англ. Paul Jackson Pollock; 28 января 1912 — 11 августа 1956) — американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века.
«Моя живопись никак не связана с мольбертом. Я едва ли хоть раз натягивал холст на подрамник. Я предпочитаю прибить холст к стенке или полу. Я должен чувствовать сопротивление твердой поверхности. На полу легче всего. Я чувствую себя ближе к живописи, ее частью, я могу ходить вокруг нее, работать с четырёх сторон и буквально быть внутри нее. Я продолжаю отходить от обычных инструментов художника, таких, как мольберт, палитра и кисти. Я предпочитаю палочки, совки, ножи и льющуюся краску или смесь краски с песком, битым стеклом или чем-то ещё. Когда я внутри живописи, я не осознаю, что я делаю. Понимание приходит позже. У меня нет страха перед изменениями или разрушением образа, поскольку картина живёт своей собственной жизнью. Я просто помогаю ей выйти наружу. Но если я теряю контакт с картиной, получается грязь и беспорядок. Если же нет, то это чистая гармония, легкость того, как ты берешь и отдаешь.» Поллок был знаком с так называемой песчаной живописью — ритуальным обычаем индейцев Навахо создавать картины из песка. Он видел экспозицию в Музее Современного Искусства в 1940-е, кроме того он мог встретиться с ней во время своего путешествия по Западу, хотя этот вопрос до конца не выяснен. Другие влияния на его технику разбрызгивания — это упомянутые выше Ривера и Ороско, а также сюрреалистический автоматизм. Поллок не признавал существования случая, у него обычно были конкретные идеи создания картины. Это воплощалось в движениях его тела, которые он полностью контролировал, в сочетании с густым потоком краски, силой гравитации и тем, как впитывалась краска в холст. Сочетание управляемого и неуправляемого. Бросая, швыряя, брызгая, он энергично перемещался вокруг холста, как будто танцуя и не останавливался, пока не видел того, чего хотел увидеть.
