Что-то от нас ускользает, мы сами скрываемся в невозвратности, мы прошли некую точку обратимости, предметной противоречивости и живьем вступили в космос непротиворечивости, увлеченности, экстаза, удивления перед необратимыми процессами, впрочем, не имеющими смысла.

Жан Бодрийяр

Туманный день пройдёт уныло,

И ясный наступает вслед,
Пусть сердце ночью всё изныло,
Сажуся я за туалет.

Я бледность щёк удвою пудрой,
Я тень под глазом наведу,
Но выраженья воли мудрой
Для жалких писем я найду.

Не будет вздохов, восклицаний,
Не будет там "увы" и "ах" —
И мука долгих ожиданий
Не засквозит в сухих строках.

Но на прогулку не оденусь,
Нарочно сделав томный вид
И говоря: "Куда я денусь,
Когда любовь меня томит?"

И скажут все: "Он лицемерит,
То жесты позы, не любви";
Лишь кто сумеет, тот измерит,
Как силен яд в моей крови.

Михаил Кузмин

Красота

О смертный! как мечта из камня, я прекрасна!
И грудь моя, что всех погубит чередой,
Сердца художников томит любовью властно,
Подобной веществу, предвечной и немой.

В лазури царствую я сфинксом непостижным;
Как лебедь, я бела, и холодна, как снег;
Презрев движение, любуюсь неподвижным;
Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек.

Я — строгий образец для гордых изваяний,
И, с тщетной жаждою насытить глад мечтаний,
Поэты предо мной склоняются во прах.

Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных,
Сиянье вечности в моих глазах бессонных,
Где все прекраснее, как в чистых зеркалах.

Шарль Бодлер

У нас у всех по две жизни:

Подлинная, о которой грезим в детстве
И продолжаем, словно в тумане, грезить взрослыми;
И фальшивая, где мы сосуществуем со всеми остальными,
Практичная и утилитарная, она в конце концов доводит нас до гроба.
В первой нет ни гроба, ни смерти,
Есть только детские картинки:
Большие разноцветные книги — их разглядывают, а не читают;
Большие многокрасочные страницы — их вспоминаешь позднее.
В этой жизни мы — это мы,
В этой жизни мы живем;
А в другой мы умираем, и в том ее смысл.

Фернандо Пессоа "Дактилография"

В страданьях гордость позабыв,

Я гнул колени пред тобою
И длил униженной мольбою
Давно свершившийся разрыв.
В какой-то призрачной надежде
Шептал я нежные слова,
Так много значившие прежде.
Теперь понятные едва.

Но между тем как я устами
Взывал о жалости к тебе,
В мечтах молился я судьбе,
Чтоб ты не тронулась мольбами.
Чтоб горе бурное зажгло
Мой дух, коснеющий в покое,
Чтоб чувство, всё равно какое,
Хоть раз всю душу потрясло,
Чтоб опьянел я, чтоб забылся
От гнёта вечной пустоты!

Судьбе недаром я молился:
Моим мольбам не вняла ты.

Николай Минский