Чтоб совершить преступленье красиво

Нужно суметь полюбить красоту.
Или опошлишь избитым мотивом
Смелую мать наслажденья, мечту.
Часто, изранив себя безнадёжно,
Мы оскверняем проступком своим
Всё, что в могучем насилье мятежно,
Всё, что зовётся прекрасным и злым.
Но за позор свой жестоко накажет
Злого желанья преступная мать,
Жрец самозванцам на них же покажет,
Как нужно жертвы красиво терзать.

Фридрих Ницше

Здесь, между нами

и сумраком нашим,
возьми себя за руку с верой и болью,
концы нашей жизни мы наскоро свяжем
и ужин поделим-и смерти дадим её долю.
Иди же со мною,
останься со мною во имя моё, дорогая,
взяв на руки сердце, шагни в это пламя ночное,
и скользнём в тишину, от себя на носках убегая.
Останься со мной и с собою-да и с собою, —
и нас поведёт мостовая,
шагающих в ногу, навстречу шагов разнобою
чеканить шаги расставанья.
О тёмные души, пока, наконец, просветимся!
Пока не вернёмся!..
Пока не вернёмся-простимся.
Что мне ружья, послушай, —
какое мне дело до ружей,
если пуля в конце
именною печатью мне станет!
Что мне ружья-и что тебе пули,
если вкус твоих губ, как дымок револьвера, растает!
Да, красивая, этой же ночью
тяжесть нашей звезды испытаем руками незрячих,
а потом, я прошу тебя, очень,
спой немного-и вмесьте заплачем!
И этой же ночью движением слитным, бесследным, —
твоя беззаветность с моею тревожностью рядом, —
уйдём от себя, неразлучно...
Пока не ослепнем!
Пока не заплачем
над нашим последним возвратом!
Сюда, в эту ночь,
приведи себя-нежно, за руку,
мы ужин поделим-и смерти дадим её долю.
И что-нибудь спой —
окажи мне такую услугу, —
под наигрыш сердца в ладонь ударяя ладонью...
Пока, до другого свиданья! Пока возвратимся!
Пока!..И ещё раз-пока!..
И пока не расстались-простимся.

Сесар Вальехо

Ты жил один! Друзей ты не искал

И не искал единоверцев.
Ты острый нож безжалостно вонзал
В открытое для счастья сердце.

«Безумный друг! Ты мог бы счастлив быть!…»
«Зачем? Средь бурного ненастья
Мы, всё равно, не можем сохранить
Неумирающего счастья!»

Александр Блок

Женщина — особенное море

Женщина всегда чуть-чуть, как море.
Море в чем-то женщина чуть-чуть.
Ходят волны где-нибудь в каморке,
спрятанные в худенькую грудь.

Это волны чувств или предчувствий.
Будто бы над бездной роковой,
завитки причесочки причудной
чайками кричат над головой.

Женщина от пошлых пятен жирных
штормом очищается сама,
и под кожей в беззащитных жилках
закипают с грохотом шторма.

Там, на дне у памяти, сокрыты
столькие обломки — хоть кричи,
а надежды — радужные рыбы
снова попадают на крючки.

Женщина, как море, так взывает,
но мужчины, словно корабли,
только сверху душу задевают —
глубиной они пренебрегли.

Женщина, как море, небо молит,
если штиль, послать хоть что-нибудь.
Женщина — особенное море,
то, что в море может утонуть.

Евгений Евтушенко

Глаза мои полны вина и крови, словно потир афонского храма,

Но сердце до сих пор видит чайку, плещущую в пене над пучиной.
Уши мои — кладовые эха и чутки только к самим себе,
Но сердце до сих пор слышит волны, уносящие птиц, убитых
ветром.
Язык мой сменил три рубахи за три года и трижды я забывал
его,
Но сердцу до сих пор внятен язык отзвучавших литургий.
Ноги мои гудят, ибо посох мой не ломается,
Но сердце до сих пор ищет пепел твоих слов.
Ибо глух, ухожу к берегам, где тебя облаяли волны.
Ибо слеп, ухожу к островам, живописавшим твоим слезам.
Ибо после птичьей песни остаётся имя некого ветра.
Язык мой сменил три рубахи за три года и трижды я забывал
его,
Но сердце надкусило камень твоих земель и узнало вкус огня.
Я ученик поэта, которого нет, певца без песен.

Милорад Павич