Шествие зимы в тональности ля минор

Под снегопада мягким покрывалом
Шары краснеют. Черный встал сугроб.
Священник молча провожает гроб.
И снова ночь забьется карнавалом.

Вороны пролетают рваным платьем.
Пленяют вымыслом страницы книг.
Волосьями в окно трясет старик.
Расслабленного душит бес объятьем.

Замерз колодец. Вестницы озноба —
Ступени рушатся, в пролетах гул
Могильным ветром в темноту шагнул.
Мороз корицей освежает нёбо.

Георг Тракль

Всё, во всём

Если кто-нибудь страдает,
Если кто-нибудь жесток,
Если в полдень увядает
Зноем сгубленный цветок,—

В сердце болью отзовется
Их погибель и позор,
И страданием зажжется
Опечаленный мой взор:

Потому что нет иного
Бытия, как только я;
Радость счастья голубого
И печаль томленья злого,
Всё, во всём душа моя.

Фёдор Сологуб

Соцреализм

1
Важно украшен мой школьный альбом —
молотом тяжким и острым серпом.

Спрячь его, друг, не показывай мне,
снова я вижу как будто во сне:

восьмидесятый, весь в лозунгах, год
с грозным лицом олимпийца встаёт.

Маленький, сонный, по чёрному льду
в школу вот-вот упаду, но иду.

2
Мрачно идет вдоль квартала народ.
Мрачно гудит за кварталом завод.

Песня лихая звучит надо мной.
Начался, граждане, день трудовой.

Всё, что я знаю, я понял тогда —
нет никого, ничего, никогда.

Где бы я ни был — на чёрном ветру
в чёрном снегу упаду и умру.

3
«…личико, личико, личико, ли...
будет, мой ангел, чернее земли.

Рученьки, рученьки, рученьки, ру...
будут дрожать на холодном ветру.

Маленький, маленький, маленький, ма... —
в ватный рукав выдыхает зима:

Аленький галстук на тоненькой ше...
греет ли, мальчик, тепло ли душе?»

4
Всё, что я понял, я понял тогда —
нет никого, ничего, никогда.

Где бы я ни был — на чёрном ветру
в чёрном снегу — упаду и умру.

Будет завод надо мною гудеть.
Будет звезда надо мною гореть.

Ржавая, в чёрных прожилках, звезда.
И — никого. Ничего. Никогда.

Борис Рыжий

Позже

Я найду тебя на глубокой высоте.
Там, где гладкое колет.
Там, где острое не режет.
Ты держишь кольцо в левой руке.
Я держу кольцо в правой руке.
Никто не видит цепи.
Но эти кольца — крайние звенья цепи.

Василий Кандинский

Зимняя аллея

Деревья, как потухшие шандалы,
рисует черным поздняя зима.
Я не поэт — я видимость поэта:
нет никаких желаний у меня,
и нет желанья обрести желанья.
Деревья молят, чтоб еще хоть раз
над путником их зелень засияла.
Взлетает хриплый птичий крик детей
глухонемых, играющих — и сам я
и нем и глух, подавлен пустотой.
В закат, как в развороченную рану,
аллея упирается. О люди!
Что делать мне? Без сил и без любви
не сваришь поэтического зелья,
лекарства от зимы и от тоски.

Андерс Эстерлинг