ЛЮБОВЬ
ЛЮБОВЬ
Меню




Я люблю усталый шелест


Старых писем, дальних слов...
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.

Я люблю узорный почерк —
В нем есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.

Мне так близко обаянье
Их усталой красоты...
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.

Максимилиан Волошин
Я люблю усталый шелест
ph. Mara Zampariolo



Загляни в тайники моего ликованья,


Я живу между двух твоих рук.
Отвернись, я стесняюсь узнать эти тайны,
Тайнознание — участь старух.
В дырки времени сыплется солнечный ветер,
Обветшала обёртка сих дней,
Нынче платье реальности — драные сети
И мы страшно запутались в ней.
И смеются секунды над глупостью стрелок
Словно свежий узнав анекдот.
Мы, гуляя над бездной, букашечно мелки,
Изо рта не надышимся в рот.
Расстегни свои рёбра, там птица томится,
Бьётся, встретиться хочет с моей.
Мы на плоть нанесли свои белые лица
И считаем — так Богу видней.

Ольга Арефьева
Загляни в тайники моего ликованья,
Jeanne Moreau in La Notte by Michelangelo Antonioni, February 1961



О, я хочу безумно жить:


Всё сущее — увековечить,
Безличное — вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!;

Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне, —
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:

Простим угрюмство — разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь — дитя добра и света,
Он весь — свободы торжество!;

Александр Блок
О, я хочу безумно жить:



Постой. Помедли. Не спеши


На огонёк моей души.
Другой бы так я не сказал.
Другую б стал заманивать.
Но посмотрю в твои глаза
И не могу обманывать.

Гарольд Регистан
Постой. Помедли. Не спеши



Сукин сын



Снова выплыли годы из мрака
И шумят, как ромашковый луг.
Мне припомнилась нынче собака,
Что была моей юности друг.

Нынче юность моя отшумела,
Как подгнивший под окнами клен,
Но припомнил я девушку в белом,
Для которой был пес почтальон.

Не у всякого есть свой близкий,
Но она мне как песня была,
Потому что мои записки
Из ошейника пса не брала.

Никогда она их не читала,
И мой почерк ей был незнаком,
Но о чем-то подолгу мечтала
У калины за желтым прудом.

Я страдал... Я хотел ответа...
Не дождался... уехал... И вот
Через годы... известным поэтом
Снова здесь, у родимых ворот.

Та собака давно околела,
Но в ту ж масть, что с отливом в синь,
С лаем ливисто ошалелым
Меня встрел молодой ее сын.

Мать честная! И как же схожи!
Снова выплыла боль души.
С этой болью я будто моложе,
И хоть снова записки пиши.

Рад послушать я песню былую,
Но не лай ты! Не лай! Не лай!
Хочешь, пес, я тебя поцелую
За пробуженный в сердце май?

Поцелую, прижмусь к тебе телом
И, как друга, введу тебя в дом...
Да, мне нравилась девушка в белом,
Но теперь я люблю в голубом.

Сергей Есенин
Сукин сын



Очам твоей души — молитвы и печали,


Моя болезнь, мой страх, плач совести моей;
И всё, что здесь в конце, и всё, что здесь в начале, —
Очам души твоей...

Очам души твоей — сиренью упоенье
И литургия — гимн жасминовым ночам;
Всё, всё, что дорого, что будит вдохновенье, —
Души твоей очам!

Твоей души очам — видений страшных клиры...
Казни меня! Пытай! Замучай! Задуши! —
Но ты должна принять!.. и плач, И хохот лиры —
Очам твоей души!..

Игорь Северянин
Очам твоей души — молитвы и печали,



Искусство — событие, происходящее в нашей душе.



Хосе Ортега-и-Гассет
Cy Twombly, “Flowers”



TOSKA is a Russian word; as explained by Vladimir Nabokov, “No single word in English renders all the shades of toska. At its deepest and most painful, it is a sensation of great spiritual anguish, often without any specific cause. At less morbid levels it is a dull ache of the soul, a longing with nothing to long for, a sick pining, a vague restlessness, mental throes, yearning. In particular cases it may be the desire for somebody of something specific, nostalgia, love-sickness. At the lowest level it grades into ennui, boredom.

TOSKA is a Russian word; as explained by Vladimir Nabokov,  No single word in English renders all the shades of toska. At its deepest and most painful, it is a sensation of great spiritual anguish, often without any specific cause. At less morbid levels it is a dull ache of the soul, a longing with nothing to long for, a sick pining, a vague restlessness, mental throes, yearning. In particular cases it may be the desire for somebody of something specific, nostalgia, love-sickness. At the lowest level it grades into ennui, boredom.



Я и плакала и каялась,


Хоть бы с неба грянул гром!
Сердце темное измаялось
В нежилом дому твоем.
Боль я знаю нестерпимую,
Стыд обратного пути...
Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти,
А склонюсь к нему нарядная,
Ожерельями звеня;
Только спросит: «Ненаглядная!
Где молилась за меня?»

Анна Ахматова
Я и плакала и каялась,



Углем наметил на левом боку


Место, куда стрелять,
Чтоб выпустить птицу — мою тоску
В пустынную ночь опять.

Милый! не дрогнет твоя рука.
И мне недолго терпеть.
Вылетит птица — моя тоска,
Сядет на ветку и станет петь.

Чтоб тот, кто спокоен в своем дому,
Раскрывши окно, сказал:
«Голос знакомый, а слов не пойму» —
И опустил глаза.

Анна Ахматова
Углем наметил на левом боку
Sally Mann