Я людям чужд и мало верю Я добродетели земной: Иною мерой жизнь я мерю, Иной, бесцельной красотой.
Я верю только в голубую Недосягаемую твердь. Всегда единую, простую И непонятную, как смерть.
О, небо, дай мне быть прекрасным, К земле сходящим с высоты, И лучезарным, и бесстрастным, И всеобъемлющим, как ты.
Дмитрий Мережковский
Посвящение женщине
В гибельном фолианте Нету соблазна для Женщины. — Ars Amandi Женщине — вся земля.
Сердце — любовных зелий Зелье — вернее всех. Женщина с колыбели Чей-нибудь смертный грех.
Ах, далеко до неба! Губы — близки во мгле… — Бог, не суди! — Ты не был Женщиной на земле!
Марина Цветаева
Только в России к поэзии относятся серьёзно — только у нас поэтов убивают за слово.
Осип Мандельштам
Ты будешь невинной, тонкой, Прелестной — и всем чужой. Пленительной амазонкой, Стремительной госпожой.
И косы свои, пожалуй, Ты будешь носить, как шлем, Ты будешь царицей бала — И всех молодых поэм.
И многих пронзит, царица, Насмешливый твой клинок, И все, что мне — только снится, Ты будешь иметь у ног.
Все будет тебе покорно, И все при тебе — тихи. Ты будешь, как я — бесспорно — И лучше писать стихи...
Но будешь ли ты — кто знает — Смертельно виски сжимать, Как их вот сейчас сжимает Твоя молодая мать.
Марина ЦветаеваClaude Monet, Boating on the River Epte, 1890
Роман
I
Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет... Однажды вечером прочь кружки и бокалы, И шумное кафе, и люстры яркий свет! Бродить под липами пора для вас настала.
В июне дышится под липами легко, И хочется закрыть глаза, так все красиво! Гул слышен города — ведь он недалеко, — А в ветре — аромат и зелени, и пива.
II
Там замечаешь вдруг лоскут над головой, Лоскут темнеющего неба в обрамленье Ветвей, увенчанных мигающей звездой, Что с тихим трепетом замрет через мгновенье.
Июнь! Семнадцать лет! Цветущих веток сок — Шампанское, чей хмель пьянит ваш разум праздный, А на губах у вас, как маленький зверек, Трепещет поцелуй, и ваша речь бессвязна.
III
В плену робинзонад безумная душа... Но вот мадмуазель, что кажется всех краше, Под бледным фонарем проходит не спеша, И тенью движется за ней ее папаша.
Она находит вас наивным и тотчас От вас отводит взгляд и несколько картинно Прочь удаляется, а на устах у вас Нераспустившаяся вянет каватина.
IV
Вы страстно влюблены. Уж август за окном. Она над вашими сонетами хохочет. Друзья от вас ушли. Вам грустно, А потом Она своим письмом вас осчастливить хочет.
В тот вечер... вы в кафе идете, яркий свет Там ожидает вас, и кружки, и бокалы... Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет И липы созерцать пора для вас настала.
Артюр Рембофотограф Arno Frugier модель Kate King
Interview Russia May 2012
Как Вам представить, кто я? Сам не знаю. Я Ваша ложь, я выдумка пустая. Я свет дневной, и я же тьма ночная. Песчинка я и океан без края. Витаю в небе, по земле блуждая. Ищу свой рай, из рая убегая.
Вот я. Я весь в ладонях Ваших.
Смеюсь сквозь слезы и грущу сквозь смех, Сдираю кожу, падая на мех. Бьюсь о преграды, не найдя помех. Ищу кого-то. Нахожу не тех. Весь на виду — загадочен для всех. Грешу, чужой замаливая грех.
Вот я. Я весь в ладонях Ваших.
Франсуа Вийон
Не способен жить с людьми, разговаривать с ними. Полностью погружен в самого себя, в мысли о себе. Апатичен, бездумен, боязлив. Мне нечего рассказывать, никогда, никому.
Франц КафкаЭдвард Мунк, Комната умирающего, 1896
Вечером
Звенела музыка в саду Таким невыразимым горем. Свежо и остро пахли морем На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: "Я верный друг!" И моего коснулся платья... Как не похожи на объятья Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц, Так на наездниц смотрят стройных... Лишь смех в глазах его спокойных Под легким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса Поют за стелющимся дымом: "Благослови же небеса — Ты первый раз одна с любимым".
Анна АхматоваMercer Street by Todd Burris
Боже мой! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?..
Ф.М. Достоевский
Полна усталого томленья, Душа замолкла, не поет. Пошли, господь, успокоенье И очищенье от забот.
Дыханием живящей бури Дохни в удушливой глуши, На вечереющей лазури, Для вечереющей души.
Александр Блок
Ты говоришь мне: прости! Я говорю: до свиданья! Ты говоришь: не грусти! Я замышляю признанья.
Дивный был вечер вчера! Долго он будет в помине; Всем, — только нам не пора; Пламя бледнеет в камине.
Что же, — к чему этот взгляд? Где ж мой язвительный холод? Грусти твоей ли я рад? Знать, я надменен и молод?
Что ж ты вздохнула? Цвести — Цель вековая созданья; Ты говоришь мне: прости! Я говорю: до свиданья!
Афанасий ФетEddie Redmayne for Interview Magazine, Photographed by Peter Lindbergh
|