Иногда к человеку просто тянет. Это не объяснить.
А что нам, людям, для счастья нужно?
Уютный домик, свое местечко,
Чтоб пахло вкусно, чтоб жили дружно
Две половинки, два человечка…
Чтоб чай с вареньем в любимой кружке,
Горшки с цветами, диван, два кресла,
И чтоб на кухне часы с кукушкой,
И пусть кукуют… так интересней…
Чтоб телевизор с большим экраном,
И на диване, укрывшись пледом,
И чтобы завтра — не очень рано —
Поспать спокойно… пусть до обеда…
Чтоб полка книжек, коробка дисков,
Все то, что греет, напоминает…
Сидеть тихонько, так близко-близко,
Такое счастье… А там, кто знает…
Марина Бойкова
Мама не стареет! Мама устаёт…
Дом заботой греет, близких бережёт.
Так переживает за своих детей,
Что не успевает жить в рассвете дней…
Мама укрывает спящего сынка.
Всю печаль снимает мамина рука.
Голос нежный льётся чистою рекой.
Мама улыбнётся – и в душе покой…
Мамы красивее в мире просто нет.
Вовсе не тускнеет глаз любимых свет.
Для души ребёнка детской и святой
Мама будет вечно самой молодой!
Не морщинки это чертят полукруг,
То усталость где-то проявилась вдруг.
Но как только мама отдохнёт, поспит,
Красотой своею даже Звёзд затмит!
Молодость прекрасна, спору нет, хотя
Женщина, что держит на руках дитя,
Остановит время, снова расцветёт.
Будет восемнадцать маме круглый год…
Пусть промчатся годы, мамина душа
Вне законов моды также хороша.
Даже если будут бабушкою звать,
Бабушке по виду – где-то двадцать пять…
И теперь невестке старший внук поёт:
«Мама не стареет! Мама устаёт.
Но как только мама отдохнёт, поспит,
Красотой своею даже Звёзд затмит!»
Ирина Самарина-Лабиринт
Бывает человек вдруг резко холодеет к тебе, а потом он снова как сумасшедший врывается в твою жизнь, как будто ничего и не было. И такая дыра внутри. Вроде и обнять хочется, а вроде как и отвыкла уже.
Осторожно! Двери прошлого закрываются! Следующая остановка "Счастливая жизнь!"
Когда будем жить вместе - будет очень круто,
ты моё самое доброе утро.
Счастье – это когда запнулся в начале текста,
А тебе подсказывают из зала.
Это про дочь подруги сказать «одна из моих племянниц»,
Это «пойду домой», а все вдруг нахмурились и замялись,
Приобнимешь мальчика – а у него румянец,
Скажешь «проводи до лифта» — а провожают аж до вокзала.
И не хочется спорить, поскольку все уже
Доказала.
Вера Полозкова
Может быть это для тебя глупо,
но расставаться с тобой я не хочу даже на минуту.
Пожалейте тихонько мужчину,
(Только так, чтобы он не заметил),
Без какой-либо веской причины.
Пожалейте мужчин. Всех на свете...
Успокойте мужчину руками.
(И не надо особо стараться!!!)
Мы же делаем их дураками,
Заставляя их в верности клясться.
Научитесь молчать без упрека
На бессонную ночь ожиданья,
Не трещать, как шальная сорока,
И не требовать в чем-то признанья.
Он вернулся домой! Он же с вами!
Просто в бане чуть-чуть засиделись.
(Он не собственность!!!) Просто с друзьями,
Может - пили, а может и спелись...
Не старайтесь понять человека,
У которого имя мужское.
ПРИНИМАЙТЕ как признаки века
Все, что «странное» и «не такое».
Это мы не такие, как надо.
Это нам у мужчин поучиться.
Как опасно нырять с водопада -
Так опасно на нас и жениться!
Пожалейте за это мужчину.
(Пожалейте, пока не заметил).
Мы ведь, женщины, сами причины
Половины страданий на свете..
Автор неизвестен
Она сказала: «Он уже уснул!»,—
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.
Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.
«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг — я снова женщина... Смешно?»
Быть благодарным — это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я, зафлаженный, как волк,
в доверчивый сугроб ее постели.
Но, как волчонок загнанный, одна,
она в слезах мне щеки обшептала.
и то, что благодарна мне она,
меня стыдом студеным обжигало.
Мне б окружить ее блокадой рифм,
теряться, то бледнея, то краснея,
но женщина! меня! благодарит!
за то, что я! мужчина! нежен с нею!
Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее первопричинный,
мы женщину сместили. Мы ее
унизили до равенства с мужчиной.
Какой занятный общества этап,
коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб,
а женщины — почти что мужиками.
О, господи, как сгиб ее плеча
мне вмялся в пальцы голодно и голо
и как глаза неведомого пола
преображались в женские, крича!
Потом их сумрак полузаволок.
Они мерцали тихими свечами...
Как мало надо женщине — мой Бог!—
чтобы ее за женщину считали.
Евгений Евтушенко
|
