Мертвое небо

«Небо — труп»!! не больше!
Звезды — черви — пьяные туманом
Усмиряю больше — лестом обманом.
Небо — смрадный труп!
Для (внимательных) миопов,
Лижущих отвратный круп
Жадною (ухваткой) эфиопов.
Звезды — черви (гнойная живая) сыпь!
Я охвачен вязью вервий
Крика выпь.
Люди-звери!
Правда-звук!

Затворяйте же часы предверий
Зовы рук
Паук.

Давид Бурлюк

Желание (Зачем я не птица...)

Зачем я не птица, не ворон степной,
Пролетевший сейчас надо мной?
Зачем не могу в небесах я парить
И одну лишь свободу любить?

На запад, на запад помчался бы я,
Где цветут моих предков поля,
Где в замке пустом, на туманных горах,
Их забвенный покоится прах.

На древней стене их наследственный щит
И заржавленный меч их висит.
Я стал бы летать над мечом и щитом,
И смахнул бы я пыль с них крылом;

И арфы шотландской струну бы задел,
И по сводам бы звук полетел;
Внимаем одним, и одним пробужден,
Как раздался, так смолкнул бы он.

Но тщетны мечты, бесполезны мольбы
Против строгих законов судьбы.
Меж мной и холмами отчизны моей
Расстилаются волны морей.

Последний потомок отважных бойцов
Увядает среди чуждых снегов;
Я здесь был рожден, но нездешний душой...
О! зачем я не ворон степной?..

М.Ю. Лермонтов

О, тьма, тьма, тьма. Все они уходят во тьму,

В пустоты меж звезд, в пустоты уходят
Пустые писатели, полководцы, банкиры,
Пустые сановники, меценаты, правители,
Столпы общества, председатели комитетов,
Короли промышленности и подрядчики,
И меркнут Солнце, Луна и «Готский альманах»,
И «Биржевая газета», и «Справочник директоров»,
И холодно чувство, и действовать нет оснований.
И все мы уходим с ними на молчаливые похороны,
Но никого не хороним, ибо некого хоронить.
— Тише, — сказал я душе, — пусть тьма снизойдет на тебя,
Это будет Господня тьма. — Как в театре,
Гаснет свет перед сменою декораций,
Гул за кулисами, тьма наступает на тьму,
И мы знаем, что горы, и роща на заднике,
И выпуклый яркий фасад уезжают прочь…
Или в метро, когда поезд стоит между станций,
И возникают догадки и медленно угасают,
И ты видишь, как опустошаются лица,
И нарастает страх оттого, что не о чем думать;
Или когда под наркозом сознаешь, что ты без сознанья…
— Тише, — сказал я душе. — Жди без надежды,
Ибо надеемся мы не на то, что нам следует; жди без любви,
Ибо любим мы тоже не то, что нам следует; есть еще вера,
Но вера, любовь и надежда всегда в ожидании.
Жди без мысли, ведь ты не созрел для мысли:
И тьма станет светом, а неподвижность ритмом.
Шепчи о бегущих потоках и зимних грозах.
Невидимый дикий тмин, и дикая земляника,
И смех в саду были иносказанием восторга,
Который поныне жив и всегда указует
На муки рожденья и смерти.
Вы говорите,
Что я повторяюсь. Но я повторю.
Повторить ли? Чтобы прийти оттуда,
Где вас уже нет, сюда, где вас еще нет,
Вам нужно идти по пути, где не встретишь восторга.
Чтобы познать то, чего вы не знаете,
Вам нужно идти по дороге невежества.
Чтобы достичь то, чего у вас нет,
Вам нужно идти по пути отречения.
Чтобы стать не тем, кем вы были,
Вам нужно идти по пути, на котором вас нет.
И в вашем неведенье — ваше знание,
И в вашем могуществе — ваша немощь,
И в вашем доме вас нет никогда.

Томас Стернс Элиот "Ист коукер" (перевод А. Сергеева)

Танец смерти

Мы умираем, мы умираем,
Мы умираем каждый день,
Ведь так приятно умирать.
Когда с утра и бодр, и свеж,
К обеду уж не в силе,
А к вечеру в могиле.

Сраженье — наш публичный дом,
И кровью брызжет солнце,
Пусть реет смерти черный стяг,
Зачем нам жены, дети, брак.
Нам никого не надо.
Когда надежда лишь на нас,
Нам не нужна награда.
Мы убиваем, мы убиваем,
Мы убиваем каждый день.
Пляшите пляску смерти!
Эй друг, подставь скорее грудь,
В бою погибнуть не забудь,
Встань во весь рост скорее.

Мы не ворчим, а лишь молчим,
Молчим мы каждый день,
Нас не страшат болезни, мор,
И жестко наше ложе,
Один мы черствый хлеб едим,
Наш кровожаден Боже.

Мы благодарим, мы благодарим,
Мы благодарим за милость,
Спасибо кайзеру за то,
Что выбрал нас, на смерть послал.
Пусть спит теперь спокойно.
Мы все умрем достойно

Гуго Балль

Мы уже прошли точку невозвращения и полностью вовлечены в безостановочный, экспоненциальный процесс, в котором все погружено в беспредельный вакуум и утратило человеческое измерение и который лишает нас и памяти о прошлом, и нацеленности в будущее, и возможности интегрировать это будущее в настоящее. Отныне наш мир представляет собой вселенную абстрактных, бесплотных вещей, продолжающих жить исключительно по инерции, ставших симулякрами самих себя и, тем не менее, не знающих смерти.

Жан Бодрийяр