Месяц

Он, рожденный в крови на небосклоне,
Он, встающий из адовых глубин, —
В черных тучах багровая голова:
Так безмолвен аканф над ликом божеским.

Он заносит большую золотую
Ногу, расправляет грудь, как атлет,
И восходит ввысь, как парфянский князь,
Овеваемый золотыми кудрями.

Ввысь над Сардами и над черной ночью,
Над оловом моря, над серебром
Башен, где ждет уже трубный сторож
Выкликнуть из Понта белый рассвет.

Широка у ног его дремлет Азия
Синей тенью от Арарата,
Снежным светом пронзившего одиночество,
И до горячей красноморской купели,

Где Аравия омывает белые
Ноги, и еще южнее того —
Где вздымает Сириус лебединую
С песней голову, оплывая океан.

Синие, как обнаженная сталь,
Мосты; белые, как из мрамора, стены, —
Это спит в черном доле Ниневия,
Лишь немногим рассевая факелами

Свет, как стрелы, над бурлящим во тьме
Скрывшим голову в пустыне Евфратом.
Спит великая, и дышат вином
Ее сны, роем вьющиеся над спящей.

Лишь один, встав на куполе над потоком,
Созерцает пути недобрых звезд
В белой складчатой мантии звездочет,
Наклоняя свой жезл к Альдебарану.

Белым блеском спорящему с месяцем
Там, где вечно лучится ночь, и вечно
В синем свете над пустынной окраиной
Одиноки колодцы, и колеблются

В ветре рощи маслин вкруг праздных храмов,
Как серебряные озера, а в ущельях
Довременных гор глубоко
Льется нежная влага меж темных вязов.

Георг Гейм (Перевод М. Гаспарова)

Ты, мерящий меня по дням,

Со мною, жаркой и бездомной,
По распаленным площадям —
Шатался — под луной огромной?

И в зачумленном кабаке,
Под визг неистового вальса,
Ломал ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы?

Каким я голосом во сне
Шепчу — слыхал? — О, дым и пепел! —
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и нé пил?

Марина Цветаева

До гроба этот вечер не забуду.

Я к твоему прислушивался сну
И вдруг постиг, услышав тишину,
Как пусто все, как мертвенно повсюду.

Любовь моя! Тебе, такому чуду, —
Как первоцвету, жить одну весну!
О темный страх, в котором я тону!
Но спи же, спи. Я здесь, я спать не буду.

О бедная любовь, как ты хрупка!
Глядится смерть из сонного зрачка,
И вздох похож на смертное удушье.

О сонный смех, в котором тайно скрыт
Тот роковой, тот жуткий смех навзрыд...
Очнись, молю! Скажи — бессмертны души?

Поль Верлен

Полное тело без органов непродуктивно, стерильно, непорождено, непотребляемо. Бесформенное и бесструктурное, оно было обнаружено на своем месте Антоненом Арто. Инстинкт смерти — вот его название, а смерть может быть смоделирована. Но желание желает также этого, смерти, потому что полное тело смерти является его неподвижным двигателем, как оно желает жизни, потому что органы жизни представляют собой его working machine.

Жиль Делез, Феликс Гваттари "Капитализм и шизофрения"