Нет ничего твоего, кроме нескольких кубических сантиметров в черепе.

Джордж Оруэлл "1984"

Здесь прошелся загадки таинственный ноготь.

— Поздно, высплюсь, чем свет перечту и пойму.
А пока не разбудят, любимую трогать
Так, как мне, не дано никому.

Как я трогал тебя! Даже губ моих медью
Трогал так, как трагедией трогают зал.
Поцелуй был как лето. Он медлил и медлил,
Лишь потом разражалась гроза.

Пил, как птицы. Тянул до потери сознанья.
Звезды долго горлом текут в пищевод,
Соловьи же заводят глаза с содроганьем,
Осушая по капле ночной небосвод.

Борис Пастернак

Тоска

Чтобы ты был со мной,
Расплачусь всем на свете —
Самой горькой ценой —
За мгновения эти.

Так высокий зенит
Птиц измученных манит,
Берег, словно магнит,
Волны дальние тянет.

Так в чужой стороне
Будет снова и снова
Видеть путник во сне
Крышу дома родного.

Рикарда Гух

Крестовый поход детей

Там! Стопами неисхоженные,
Тучами полуобложенные,
Пустоши небес пытает
Сирый взгляд.
К миру злобное, низложенное
Солнце кровь лесов глотает,
Скатываясь на закат.

Солнце книзу привод крутит
По пути за окоем;
И пускай навек пребудет
В антиподах! Что нам в нем!
В нем с его грядущим днем!

А меж тем, полны надежды,
Толпы светлые детей,
Пробудясь, возносят вежды
В жажде знаемых путей.

День их в рвении проходит,
Ночь в постельки их кладет —
Но сейчас ряды выводит
В путь крестовый их поход.

И распятий детских руки
Вознеслись, взыскуя чуда,
К освинцованным нагорьям
Солнцем брошенного неба;

И они не унялись,
Взбудоражены, — покуда
Новый день не утвердили,
Возвративши солнце в высь.

Бертольт Фиртель

Это было не раз, это будет не раз

В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня ты теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернёшься покорной.

Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный тёмной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи — окрашены кровью.

Николай Гумилёв

Безумие

Все-то шепчет она: — Да я… Да я…
— Кто же ты, Мари, скажи!
— Королева твоя! Королева твоя!
Припади к ногам госпожи!

Все-то плачет она: — Я была… Я была…
— Кем ты, Мари, была?
— Побирушкой была, без угла, без тепла…
Кабы я рассказать могла!

— Как же может, Мари, дитя нищеты
Королевою гордой быть?..
— Вещи — все не те, вещи — не просты,
Если милостыню просить.

— Значит, вещи дали тебе венец?
Но когда?.. Мари, объясни!
— Ночью. Ночью… Лишь ночь придет наконец, —
По-иному звучат они.

Я узнала, что улица до зари
все равно, что скрипки струна…
Стала музыкой, музыкой стала Мари,
и пустилась плясать она.

Люди шли, как нищие, стороной,
боязливо к домам лепясь…
Королеве одной, королеве одной
в пляс идти дозволено, в пляс!

Райнер Мария Рильке (Перевод Ю. Нейман)