Я рождён волной зелёной,

Корнем к камню прикреплён.
Влагой горькой и солёной
Этот корень напоён.

И волна меня качает,
Близок воздух, близко дно.
Смугло ржавчина пятнает
Мне кудрявое руно.

В ночь жемчужною змеёю
Пляшет лунный свет в волне,
Днем — янтарной чешуёю
Солнца взгляд дрожит на дне.

А когда повиснет туча
Чернью кроя волн полёт,
И валов седая круча
С гулким рёвом упадёт, —

Дыбом вскину я волокна,
В зёрнах пены изовьюсь,
Сквозь распахнутые окна
Волн разбитых надышусь.

Хмелем бури напитаюсь
И в родную глубину,
Растрепав руно, шатаясь,
Я, как пьяный змей, нырну.

В дрожи струй склонюсь я зыбко
На седую камня грудь,
Чтоб следить, как плавнем рыбка
Серебристый чертит путь,

И, покорствуя движеньям
Охлаждённых бурей вод,
Мутно-лунным отраженьем
Лик медузы проплывёт.

Поликсена Соловьёва "Водоросль"

Пока ты злобу на людей

Питаешь слепо и бездумно,
Как невзначай дикарь-злодей
Безумствует горя темно и неразумно, —
Души спокойствием и миром овладей;
Иначе — будет слишком поздно:
Вражда сильнейшая тобой,
Как закипевший жаркий бой,
Как вихорь, завладеет грозно, —
И, смертной раной измождён,
Ты будешь вечного страдания добычей,
И яд презрения в крови твоей зажжён,
И пламень дум твоих сомненьем поражён,
И недоверье — твой обычай.

Юрий Верховский

Текст замечателен тем, что читатель никогда не сможет найти в нем свое место, как и зритель. Во всяком случае, он не может удержать место против этого текста, вне его, в месте, где он мог бы освободиться от обязанности писать то, что как будто уже дано в прошлом для его чтения, в котором он расположился бы перед уже сделанной записью. Объяснение «иллюзии» предлагается вам в «настоящем времени», во времени отраженной таким образом «иллюзии»; и оно всегда остается частичным, всегда требующим повторного начинания, продолжения, связывания; оно более важно из-за тех толчков, которыми оно воздействует на текст вообще, чем из-за «истины», которую оно призвано открывать, оно важно своими информациями и своими деформациями. Каждый термин, каждый зародыш в каждое мгновение зависит от своего места, давая себя вовлечь, подобно любой иной из деталей машины, в упорядоченную серию смещений, пробуксовок, преобразований, возвратов, добавляющих или убирающих тот или иной член каждого предшествующего предложения.

Жак Деррида

Я горд, когда я сравниваю себя. Я скромен, когда я себя сужу.

Жан-Люк Годар